Обратная связь Главная страница

Раздел ON-LINE >>
Информация о создателях >>
Услуги >>
Заказ >>
Главная страница >>

Алфавитный список  авторов >>
Алфавитный список  произведений >>

Почтовая    рассылка
Анонсы поступлений и новости сайта
Счетчики и каталоги


Информация и отзывы о компаниях
Цены и качество товаров и услуг в РФ


Раздел: On-line
Автор: 

Александр Грин (Гринев Александр Степанович)

Название: 

"Бегущая по волнам"

Страницы: [0] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]  [8] [9] [10] [11]

   В эту минуту танцы прекратились, смолкла и музыка. Из противоположных дверей навстречу мне шли двое: высокий морской офицер с любезным крупным лицом, которого держала под руку только что ушедшая Дэзи.
   
   Выбирая кухню в квартиру, надо обратить внимание на качество материала и, конечно дизайн. Кухня должна гармонично вписываться в интерьер жилья и служить нам не один год. Мк Новая Мебель предлагает свои клиентам, как раз такие кухни, которые будут радовать глаз и служить долго.
   
   По крайней мере это была ее фигура, ее желтое с бахромой платье. Меня как бы охватило ветром, и перевернутые вдруг чувства остановились. Вздрогнув, я пошел им навстречу. Сомнения не было:
   маскарадный двойник Дэзи была Биче Сениэль, и я это знал теперь так же верно, как если бы прямо видел ее лицо. Еще приближаясь, я уже отличил все ее внутреннее скрытое от внутреннего скрытого Дэзи по впечатлению основной черты этой новой и уже знакомой фигуры. Но я отметил все же изумительное сходство роста, цвета волос, сложения, телодвижений и, пока это пробегало в уме, сказал, кланяясь:
   - Биче Сениэль, это вы. Я вас узнал.
   Она вздрогнула.
   Офицер взглянул на меня с улыбкой удивления. Я же твердо владел собой и ждал ответа с совершенной уверенностью. Лицо девушки слегка покраснело, и она двинула вверх нижней губой, как будто полумаска мешала ей видеть, и рассмеялась, но неохотно.
   - Биче Сениэль? - сказала она искусственно равнодушным голосом, чистым и протяжным. - Ах, извините, я не знаю ее. Я - не она.
   Желая выйти из тона карнавальной забавы, я продолжал:
   - Прошу меня извинить. Я не только вас знаю, но мы имеем общих знакомых. Капитан Гез, с которым я плыл сюда, вероятно, прибыл на днях; может быть, даже вчера.
   - О! А! - воскликнула она с серьезным недоумением - Я не так самонадеянна, чтобы отрицать дальше. Увы, маска не защита. Я поражена, потому что вижу вас первый раз в жизни. И я должна увенчать ваш триумф.
   Прикрыв этими словами тревогу, она сняла полумаску, и я увидел Биче Сениэль. Мгновение она рассматривала меня. Я поклонился и назвал себя.
   - Мне кажется, что и вы поражены результатами вашей проницательности, - заметила она. - Сознаюсь, что я ничего не понимаю.
   Я стоял, показывая молчанием и взглядом, что объяснение предпочтительно без третьего лица. Она тотчас поняла это и, взглянув на офицера, сказала:
   - Мой племянник, Ботвель. Да, так: я вижу, что надо поговорить.
   Ботвель, стоявший сложив руки, переводя взгляд от Биче ко мне, заметил:
   - Дорогая тетя, вы наказаны непостижимо уму. Вы утверждали, что даже я не узнал бы вас. Я схожу к Нувелю уговориться относительно поездки в Латорн.
   Условившись, где разыщет нас, он кивнул и, круто повернувшись, осмотрел зал; потом щелкнул пальцами, направляясь к группе стоявших под руку женщин тяжелой, эластичной походкой. Подходя, он поднял руку, махая ею, и исчез среди пестрой толпы.
   Биче смотрела на меня с усилием встревоженной мысли. Я сознавал всю трудность предстоящего раз говора, почему медлил, но она первая спросила, когда мы сели в глубине цветочной беседки:
   - Вы плыли на "Бегущей"? - Сказав это, она всунула мизинец в прорез полумаски и стала ее раскачивать. Каждое ее движение мешало мне соображать, отчего я начал говорить сбивчиво. Я сбивался потому, что не хотел вначале говорить о ней, но когда понял, что иначе невозможно, порядок и простота выражений вернулись.
   Я был очень благодарен Биче за внимание и спокойствие, с каким слушала она рассказ о сцене на набережной, то есть о себе самой. Она улыбнулась лишь, когда я прибавил, что, звоня в "Дувр", вызвал Анну Макферсон.
   - Я слушаю, слушаю, - сказала она; затем - очень серьезно: - Я поняла, что передали вы обо мне, я представляю это.
   Вскоре после того Биче снова надела полумаску, отчего я почувствовал себя спокойнее и увереннее. Теперь лишь по движению губ Биче мог судить я о ее отношении к моему рассказу.
   Как только я рассказал о набережной, стало возможным говорить о сегодняшнем вечере.
   - Теперь вам придется мне верить, потому что я сам не понимаю многого: считаю многое незаслуженной удачей.
   Мне не хотелось упоминать о Дэзи, но выхода не было. Я рассказал о ее шутке и о второй встрече с совершенно таким же, желтым, отделанным коричневой бахромой платьем, то есть с самой Биче. Я сказал еще, что лишь благодаря такому настойчивому повторению одного и того же костюма я подошел к ней с полной уверенностью.
   - Следовательно, вы рассчитывали встретить меня? - спросила она. - О, действительно это сложно! Да, но еще - Гез. Конечно, он вам говорил обо мне?!
   - Нет.
   - Платье, этот костюм, - мы еще пожалуй, поймем. Было два таких платья. Я купила его сегодня в одной мастерской - Она тронула бахрому на груди и продолжала. - Войдя туда, я увидела свой костюм среди нескольких других, в общем оставалось уже не много. Я указала этот. Хозяйка объяснила мне, что ей сделала заказ на два таких костюма неизвестная дама, но что можно продать их, так как заказчица не явилась. Тогда я взяла один. Второй, следовательно, попал к вашей знакомой совершенно случайно. Что же еще могло быть?
   - Должно быть, так, - ответил я, стараясь не усложнять объяснения, которое, предполагая тройную разительную случайность, все же умещалось в уме - Я хочу сказать теперь о Гезе и корабле.
   - Здесь нет секрета, - ответила Биче, подумав - Мы путаемся, но договоримся. Этот корабль наш, он принадлежал моему отцу. Гез присвоил его мошеннической проделкой. Да, что-то есть в нашей встрече, как во сне, хотя я не могу понять! Дело в том, что я в Гель-Гью только затем, чтобы заставить Геза вернуть нам "Бегущую". Вот почему я сразу назвала себя, когда вы упомянули о Гезе. Я его жду и думала получить сведения.
   Снова начались музыка, танцы, пол содрогался. Слова Биче о "мошеннической проделке" Геза показали ее отношение к этому человеку настолько ясно, что присутствие в каюте капитана портрета девушки потеряло для меня свою темную сторону. В ее манере говорить и смотреть была мудрая простота и тонкая внимательность, сделавшие мой рассказ неполным, я чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи особых причин с моими поступками. Я умолчал, поэтому о происшествии в доме Стерса
   - За крупную сумму, - сказал я, - Гез согласился предоставить мне каюту на "Бегущей по волнам", и мы поплыли, но после скандала, разыгравшегося при недостойной обстановке с пьяными женщинами, когда я вынужден был попытаться прекратить безобразие, Гез выбросил меня на ходу в открытое море. Он был так разозлен, что пожертвовал шлюпкой, лишь бы избавиться от меня. На мое счастье, утром я был взят небольшой шхуной, шедшей в Гель-Гью. Я прибыл сюда сегодня вечером.
   Действие этого рассказа было таково, что Биче немедленно сняла полумаску и больше уже не надевала ее, как будто ей довольно было разделять нас. Но она не вскрикнула и не негодовала шумно, как это сделали бы на ее месте другие; лишь, сведя брови, стесненно вздохнула.
   - Недурно! - сказала она с выражением, которое стоило многих восклицательных знаков. - Следовательно, Гез... Я знала, что он негодяй. Но я не знала, что он может быть страшен.
   В увлечении я хотел было заговорить о Фрези Грант, и мне показалось, что в нервном блеске устремленных на меня глаз и бессознательном движении руки, легшей на край стола концами пальцев, есть внутреннее благоприятное указание, что рассказ о ночи на лодке теперь будет уместен. Я вспомнил, что нельзя говорить, с болью подумав: "Почему?" В то же время я понимал - почему, но отгонял понимание. Оно еще было, пока, лишено слов.
   Не упоминая, разумеется, о портрете, прибавив, сколько мог, прямо идущих к рассказу деталей, я развил подробнее свою историю с Гезом, после чего Биче, видимо, доверяя мне, посвятила меня в историю корабля и своего приезда.
   "Бегущая по волнам" была выстроена ее отцом для матери Биче, впечатлительной прихотливой женщины, умершей лет восемь назад. Капитаном поступил Гез, Бутлер и Синкрайт не были известны Биче; они начали служить, когда судно уже отошло к Гезу. После того как Сениэль разорился и остался только один платеж, по которому заплатить было нечем, Гез предложил Сениэлю спасти тщательно хранимое, как память о жене, судно, которое она очень любила и не раз путешествовала на нем, - фиктивной передачей его в собственность капитану. Гез выполнил все формальности; кроме того, он уплатил половину остатка долга Сениэля.
   Затем, хотя ему было запрещено пользоваться судном для своих целей, Гез открыто заявил право собственности и отвел "Бегущую" в другой порт. Обстоятельства дела не позволяли обратиться к суду. В то время Сениэль надеялся, что получит значительную сумму по ликвидации одного чужого предприятия, бывшего с ним в деловых отношениях, но получение денег задержалось, и он не мог купить у Геза свой собственный корабль, как хотел. Он думал, что Гез. желает денег.
   - Но он не денег хотел, - сказала Биче, задумчиво рассматривая меня. - Здесь замешана я. Это тянулось долго и до крайности надоело. - Она снисходительно улыбнулась, давая понять мыслью, передавшейся мне, что произошло - Ну, так вот. Он не преследовал меня в том смысле, что я должна была бы прибегнуть к защите; лишь писал длинные письма, и в последних письмах его (я все читала) прямо было сказано, что он удерживает корабль по навязчивой мысли и предчувствию. Предчувствие в том, что если он не отдаст обратно "Бегущую" - моя судьба будет.. сделаться, - да, да! - его, видите ли, женой. Да он такой. Это странный человек, и то, что мы говорили о разных о нем мнениях, вполне возможно. Его может изменить на два-три дня какая-нибудь книга. Он поддается внушению и сам же вызывает его, прельстившись добродетельным, например, героем или мелодраматическим негодяем с "искрой в душе". А? - Она рассмеялась. - Ну, вот видите теперь сами. Но его основа, - сказала она с убеждением, - это черт знает что! Вначале он, - по крайней мере, у нас, - был другим. Лишь изредка слышали о разных его подвигах, на что не обращали внимания.
   Я молчал, она улыбнулась своему размышлению.
   - "Бегущая по волнам"! - сказала Биче, откидываясь и трогая полумаску, лежащую у нее на коленях. - Отец очень стар. Не знаю, кто старше - он или его трость; он уже не ходит без трости. Но деньги мы получили. Теперь, на расстоянии всей огромной, долго, бурно, счастливо и содержательно прожитой им своей жизни, - образ моей матери все яснее, отчетливее ему, и память о том, что связано с ней, - остра. Я вижу, как он мучается, что "Бегущая по волнам" ходит туда-сюда с мешками, затасканная воровской рукой. Я взяла чек на семь тысяч... Вот-вот: читаю в ваших глазах: "Отважная, смелая"... Дело в том, что в Гезе есть, - так мне кажется, конечно, - известное уважение ко мне. Это не помешает ему взять деньги. Такое соединение чувств называется "психологией". Я навела справки и решила сделать моему старику сюрприз. В Лиссе, куда указывали мои справки, я разминулась с Гезом всего на один день, не зная, зайдет он в Лисе или отправится прямо в Гель-Гью, - я приехала сюда в поезде, так как все равно он здесь должен быть, это мне верно передали. Писать ему бессмысленно и рискованно, мое письмо не должно быть в этих руках. Теперь я готова удивляться еще и еще, сначала, решительно всему, что столкнуло нас с вами. Я удивляюсь также своей откровенности - не потому, чтобы я не видела, что говорю с джентльменом, но... это не в моем характере. Я, кажется, взволновалась. Вы знаете легенду о Фрези Грант?
   - Знаю.
   - Ведь это - "Бегущая". Оригинальный город Гель-Гью. Я очень его люблю. Строго говоря, мы, Сениэли, - герои праздника: у нас есть корабль с этим названием "Бегущая по волнам"; кроме того, моя мать родом из Гель-Гью; она - прямой потомок Вильямса Гобса, одного из основателей города.
   - Известно ли вам, - сказал я, - что корабль переуступлен Брауну так же мнимо, как ваш отец продал его Гезу?
   - О да! Но Браун ни при чем в этом деле. Обязан сделать все Гез. Вот и Ботвель.
   Приближаясь, Ботвель смотрел на нас между фигур толпы и, видя, что мы, смолкнув, выжидательно на него смотрим, поторопился дойти.
   - Представьте, что случилось, - сказала ему Биче. - Наш новый знакомый, Томас Гарвей, плавал на "Бегущей" с Гезом. Гез здесь или скоро будет здесь.
   Она не прибавила ничего больше об этой истории, предоставляя мне, если я хочу сам, сообщить о ссоре и преступлении Геза. Меня тронул ее такт; коротко подтвердив слова Биче, я умолчал Ботвелю о подробностях своего путешествия.
   Биче сказала:
   - Меня узнали случайно, но очень, очень сложным путем. Я вам расскажу. Тут мы пооткровенничали слегка.
   Она объяснила, что я знаю ее задачу в подлинных обстоятельствах.
   - Да, - сказал Ботвель, - мрачный пират преследует нашу Биче с кинжалом в зубах. Это уже все знают, настолько, что иногда даже говорят, если нет другой темы.
   - Смейтесь! - воскликнула Биче. - А мне, без смеха, предстоит мучительный разговор!
   - Мы вместе с Гарвеем войдем к Гезу, - сказал Ботвель, - и будем при разговоре.
   - Тогда ничего не выйдет. - Биче вздохнула - Гез отомстит нам всем ледяной вежливостью, и я останусь ни с чем.
   - Вас не тревожит... - Я не сумел кончить вопроса, но девушка отлично поняла, что я хочу сказать
   - О-о! - заметила она, смерив меня ясным толчком взгляда. - Однако ночь чудес затянулась. Нам идти, Ботвель. - Вдруг оживясь, засмеявшись так, что стала совсем другой, она написала в маленькой записной книжке несколько слов и подала мне.
   - Вы будете у нас? - сказала Биче. - Я даю вам свой адрес. Старая красивая улица, старый дом, два старых человека и я. Как нам поступить? Я вас приглашаю к обеду завтра.
   Я поблагодарил, после чего Биче и Ботвель встали. Я прошел с ними до выходных дверей зала, теснясь среди маскарадной толпы. Биче подала руку.
   - Итак, вы все помните? - сказала она, нежно приоткрыв рот и смотря с лукавством - Даже то, что происходит на набережной? (Ботвель улыбался, не понимая.) Правда, память - ужасная вещь! Согласны?
   - Но не в данном случае.
   - А в каком? Ну, Ботвель, это все стоит рассказать Герде Торнстон. Ее надолго займет. Не гневайтесь, - обратилась ко мне девушка, - я должна шутить, чтобы не загрустить. Все сложно! Так все сложно. Вся жизнь! Я сильно задета в том, чего не понимаю, но очень хочу понять. Вы мне поможете завтра? Например, - эти два платья. Тут есть вопрос! До свиданья.
   Когда она отвернулась, уходя с Ботвелем, ее лицо, - как я видел его профиль, - стало озабоченным и недоумевающим. Они прошли, тихо говоря между собой, в дверь, где оба одновременно обернулись взглянуть на меня; угадав это движение, я сам повернулся уйти. Я понял, как дорога мне эта, лишь теперь знакомая девушка. Она ушла, но все еще как бы была здесь.
   Получив град толчков, так как шел всецело погруженный в свои мысли, я наконец опамятовался и вышел из зала по лестнице, к боковому выходу на улицу.
   Спускаясь по ней, я вспомнил, как всего час назад спускалась по этой лестнице Дэзи, задумчиво теребя бахрому платья, и смиренно, от всей души пожелал ей спокойной ночи.
   
   ГЛАВА XXIV
   Захотев есть, я усмотрел поблизости небольшой ресторан, и хотя трудно было пробиться в хмельной тесноте входа, я кое-как протиснулся внутрь. Все столы, проходы, места у буфета были заняты: яркий свет, табачный дым, песни среди шума и криков совершенно закружили мое внимание. Найти место присесть было так же легко, как продеть канат в игольное отверстие. Вскоре я отчаялся сесть, но была надежда, что освободится фут пространства возле буфета, куда я тотчас и устремился, когда это случилось, и начал есть стоя, сам наливая себе из наспех откупоренной бутылки. Обстановка не располагала задерживаться. В это время за спиной раздался шум спора. Неизвестный человек расталкивал толпу, протискиваясь к буфету и отвечая наглым смехом на возмущение посетителей. Едва я всмотрелся в него, как, бросив есть, выбрался из толпы, охваченный внезапным гневом: этот человек был Синкрайт.
   Пытаясь оттолкнуть и меня, Синкрайт бегло оглянулся; тогда, задержав его взгляд своим, я сказал:
   - Добрый вечер! Мы еще раз встретились с вами!
   Увидев меня, Синкрайт был так испуган, что попятился на толпу. Одно мгновение весь его вид выражал страстную, мучительную тоску, желание бежать, скрыться, - хотя в этой тесноте бежать смогла бы разве лишь кошка.
   - Фу, фу! - сказал он наконец, отирая под козырьком лоб тылом руки. - Я весь, дрожу! Как я рад, как счастлив, что вы живы! Я не виноват, клянусь! Это - Гез. Ради бога, выслушайте, и вы все узнаете! Какая это была безумная ночь! Будь проклят Гез; я первый буду вашим свидетелем, потому что я решительно ни при чем!
   Я не сказал ему еще ничего. Я только смотрел, но Синкрайт, схватив меня за руку, говорил все испуганнее, все громче. Я отнял руку и сказал:
   - Выйдем отсюда.
   - Конечно... Я всегда...
   Он ринулся за мной, как собака. Его потрясению можно было верить тем более, что на "Бегущей", как я узнал от него, ожидали и боялись моего возвращения в Дагон. Тогда мы были от Дагона на расстоянии всего пятидесяти с небольшим миль. Один Бутлер думал, что может случиться худшее.
   Я повел его за поворот угла в переулок, где, сев на ступенях запертого подъезда, выбил из Синкрайта всю умственную и словесную пыль - относительно моего дела. Как я правильно ожидал, Синкрайт, видя, что его не ударили, скоро оправился, но говорил так почтительно, так подобострастно и внимательно выслушивал малейшее мое замечание, что эта пламенная бодрость дорого обошлась ему.
   Произошло следующее.
   С самого начала, когда я сел на корабль, Гез стал соображать, каким образом ему от меня отделаться, удержав деньги. Он строил разные планы. Так, например, план - объявить, что "Бегущая по волнам" отправится из Дагона в Сумат. Гез думал, что я не захочу далекого путешествия и высажусь в первом порту. Однако такой план мог сделать его смешным. Его настроение, после отплытия из Лисса, стало очень скверным, раздражительным. Он постоянно твердил:
   "Будет неудача с этим проклятым Гарвеем".
   - Я чувствовал его нежную любовь, - сказал я, - но не можете ли вы объяснить, отчего он так меня ненавидит?
   - Клянусь вам, не знаю! - вскричал Синкрайт. - Может быть... трудно сказать. Он, видите ли, суеверен.
   Хотя мне ничего не удалось выяснить, но я почувствовал умолчание. Затем Синкрайт перешел к скандалу. Гез поклялся женщинам, что я приду за стол, так как дамы во что бы то ни стало хотели видеть "таинственного", по их словам, пассажира и дразнили Геза моим презрением к его обществу. Та женщина, которую ударил Гез, держала пари, что я приду на вызов Синкрайта. Когда этого не случилось, Гез пришел в ярость на всех и на все. Женщины плыли в Гель-Гью; теперь они покинули судно. "Бегущая" пришла вчера вечером. По словам Синкрайта, он видел их первый раз и не знает, кто они. После сражения Гез вначале хотел бросить меня за борт, и стоило больших трудов его удержать. Но в вопросе о шлюпке капитан рвал и метал. Он помешался от злости. Для успеха этой затеи он готов был убить сам себя.
   - Здесь, - говорил Синкрайт, - то есть когда вы уже - сели в лодку, Бутлер схватил Геза за плечи и стал трясти, говоря: "Опомнитесь! Еще не поздно. Верните его!" Гез стал как бы отходить. Он еще ничего не говорил, но уже стал слушать. Может быть, он и сделал бы, если бы его крепче прижать. Но тут явилась дама, - вы знаете...
   Синкрайт остановился, не зная, разрешено ли ему тронуть этот вопрос. Я кивнул. У меня был выбор спросить - "Откуда появилась она?" - и тем, конечно, дать повод счесть себя лжецом - или поддержать удобную простоту догадок Синкрайта. Чтобы покончить на втором, я заявил:
   - Да. И вы не могли понять?!
   - Ясно, - сказал Синкрайт, - она была с вами, но как? Этим мы все были поражены. Всего минуту она и была на палубе. Когда стало нам дурно от испуга, - что было думать обо всем этом? Гез снова сошел с ума. Он хотел ее задержать, но как-то произошло так, что она миновала его и стала у трапа. Мы окаменели. Гез велел спустить трап. Вы отъехали с ней. Тогда мы кинулись в вашу каюту, и Гез клялся, что она пришла к вам ночью в Лиссе. Иначе не было объяснения. Но после всего случившегося он стал так пить, как я еще не видал, и твердил, что вы все подстроили с умыслом, который он узнает когда-нибудь. На другой день не было более жалкого труса под мачтами сего света, чем Гез. Он только и твердил что о тюрьме, каторжных работах и двадцать раз за сутки учил всех, что и как говорить, когда вы заявите на него. Матросам он раздавал деньги, поил их, обещал двойное жалованье, лишь бы они показали, что вы сами купили у него шлюпку.
   - Синкрайт, - сказал я после молчания, в котором у меня наметился недурной план, полезный Биче, - вы крепко ухватились за дверь, когда я ее открыл...
   - Клянусь!.. - начал Синкрайт и умолк на первом моем движении. Я продолжал:
   - Это было, а потому бесполезно извиваться. Последствия не требуют комментариев. Я не упомяну о вас на суде при одном условии.
   - Говорите, ради бога; я сделаю все!
   - Условие совсем не трудное. Вы ни слова не скажете Гезу о том, что видели меня здесь.
   - Готов промолчать сто лет: простите меня!
   - Так. Где Гез - на судне или на берегу?
   - Он съехал в небольшую гостиницу на набережной. Она называется "Парус и Пар". Если вам угодно, я провожу вас к нему.
   - Думаю, что разыщу сам. Ну, Синкрайт, пока что наш разговор кончен.
   - Может быть, вам нужно еще что-нибудь от меня?
   - Поменьше пейте, - сказал я, немного смягченный его испугом и рабством. - А также оставьте Геза.
   - Клянусь...- начал он, но я уже встал. Не знаю, продолжал он сидеть на ступенях подъезда или ушел в кабак. Я оставил его в переулке и вышел на площадь, где у стола около памятника не застал никого из прежней компании. Я спросил Кука, на что получил указание, что Кук просил меня идти к нему в гостиницу.
   Движение уменьшалось. Толпа расходилась; двери запирались, Из сумерек высоты смотрела на засыпающий город "Бегущая по волнам", и я простился с ней, как с живой.
   Разыскав гостиницу, куда меня пригласил Кук, я был проведен к нему, застав его а постели. При шуме Кук открыл глаза, но они снова закрылись. Он опять открыл их. Но все равно он спал. По крайнему усилию этих спящих, тупо открытых глаз я видел, что он силится сказать нечто любезное. Усталость, надо быть, была велика. Обессилев, Кук вздохнул, пролепетал, узнав меня: "Устраивайтесь", - и с треском завалился на другой бок.
   Я лег на поставленную вторую кровать и тотчас закрыл глаза. Тьма стала валиться вниз; комната перевернулась, и я почти тотчас заснул.
   
   ГЛАВА XXV
   Ложась, я знал, что уснул крепко, но встать хотел рано, и это желание - рано встать - бессознательно разбудило меня. Когда я открыл глаза, память была пуста, как после обморока. Я не мог поймать ни одной мысли до тех пор, пока не увидел выпяченную нижнюю губу спящего Кука. Тогда смутное прояснилось, и, мгновенно восстановив события, я взял со стула часы. На мое счастье, было всего половина десятого утра.
   Я тихо оделся и, стараясь не разбудить своего хозяина, спустился в общий зал, где потребовал крепкого чаю и письменные принадлежности. Здесь я написал две записки: одну - Биче Сениэль, уведомляя ее, что Гез находится в Гель-Гью, с указанием его адреса;
   вторую - Проктору с просьбой вручить мои вещи посыльному. Не зная, будет ли удобно напоминать Дэзи о ее встрече со мной, я ограничился для нее в этом письме простым приветом. Отправив записки через двух комиссионеров, я вышел из гостиницы в парикмахерскую, где пробыл около получаса.
   Время шло чрезвычайно быстро. Когда я направился искать Геза, было уже четверть одиннадцатого. Стоял знойный день. Не зная улиц, я потерял еще около двадцати минут, так как по ошибке вышел на набережную в ее дальнем конце и повернул обратно. Опасаясь, что Гез уйдет по своим делам или спрячется, если Синкрайт не сдержал клятвы, а более всего этого желая опередить Биче, ради придуманного мной плана ущемления Геза, сделав его уступчивым в деле корабля Сениэлей, - я нанял извозчика. Вскоре я был у гостиницы "Парус и Пар", белого грязного дома, с стеклянной галереей второго этажа, лавками и трактиром внизу. Вход вел через ворота, налево, по темной и крутой лестнице. Я остановился на минуту собрать мысли и услышал торопливые, догоняющие меня шаги. "Остановитесь!" - сказал запыхавшийся человек. Я обернулся.
   Это был Бутлер с его тяжелой улыбкой.
   - Войдемте на лестницу, - сказал он. - Я тоже иду к Гезу. Я видел, как вы ехали, и облегченно вздохнул. Можете мне не верить, если хотите. Побежал догонять вас. Страшное, гнусное дело, что говорить! Но нельзя было помешать ему. Если я в чем виноват, то в том, почему ему нельзя было помешать. Вы понимаете? Ну, все равно. Но я был на вашей стороне; это так. Впрочем, от вас зависит - знаться со мной или смотреть как на врага.
   Не знаю, был я рад встретить его или нет. Гневное сомнение боролось во мне с бессознательным доверием к его словам. Я сказал: "Его рано судить". Слова Бутлера звучали правильно; в них были и горький упрек себе и искренняя радость видеть меня живым. Кроме того, Бутлер был совершенно трезв. Пока я молчал, за фасадом, в глубине огромного двора, послышались шум, крики, настойчивые приказания. Там что-то происходило. Не обратив на это особого внимания, я стал подыматься по лестнице, сказав Бутлеру:
   - Я склонен вам верить; но не будем теперь говорить об этом. Мне нужен Гез. Будьте добры указать, где его комната, и уйдите, потому что мне предстоит очень серьезный разговор.
   - Хорошо, - сказал он. - Вот идет женщина. Узнаем, проснулся ли капитан. Мне надо ему сказать всего два слова; потом я уйду.
   В это время мы поднялись на второй этаж и шли по тесному коридору с выходом на стеклянную галерею слева. Направо я увидел ряд дверей, - четыре или пять, - разделенные неправильными промежутками. Я остановил женщину. Толстая крикливая особа лет сорока с повязанной платков головой и щеткой в руках, узнав, что мы справляемся, дома ли Гез, бешено показала на противоположную дверь в дальнем конце.
   - Дома ли он - не хочу и не хочу знать! - объявила она, быстро заталкивая пальцами под платок выбившиеся грязные волосы и приходя в возбуждение. - Ступайте сами и узнавайте, но я к этому подлецу больше ни шагу. Как он на меня гаркнул вчера! Свинья и подлец ваш Гез! Я думала, он меня стукнет "Ступай вон!" Это - мне! Дома, - закончила она, свирепо вздохнув, - уже стрелял. Я на звонки не иду; черт с ним; так он теперь стреляет в потолок. Это он требует, чтобы пришли. Недавно опять пальнул. Иди те, и если спросит, не видели ли меня, можете сказать, что я ему не слуга. Там женщина, - прибавила толстуха. - Развратник!
   Она скрылась, махая щеткой. Я посмотрел на Бутлера. Он стоял, задумчиво разглядывая дверь. За ней было тихо.
   Я начал стучать, вначале постучав негромко, потом с силой. Дверь шевельнулась, следовательно, была не на ключе, но нам никто не ответил.
   - Стучите громче, - сказал Бутлер. - он, верно, снова заснул.
   Вспомнив слова прислуги о женщине, я пожал плечами и постучал опять. Дверь открылась шире; теперь между ней и притолокой можно было просунуть руку. Я вдруг почувствовал, что там никого нет, и сообщил это Бутлеру.
   - Там никого нет, - подтвердил он. - Странно, но правда. Ну что же, давайте откроем.
   Тогда я, решившись, толкнул дверь, которая, отойдя, ударилась в большой шкап, и вошел, крайне пораженный тем, что Гез лежит на полу.
   
   ГЛАВА XXVI
   - Да, - сказал Бутлер после молчания, установившего смерть, - можно было стучать громко или тихо - все равно. Пуля в лоб, точно так, как вы хотели.
   Я подошел к трупу, обойдя его издали, чтобы не ступить в кровь, подтекавшую к порогу из простреленной головы Геза.
   Он лежал на спине, у стола, посредине комнаты, наискось к входу. На нем был белый костюм. Согнутая правая нога отвалилась коленом к двери; расставленные и тоже согнутые руки имели вид усилия приподняться. Один глаз был наполовину открыт, другой, казалось, высматривает из-под неподвижных ресниц. Растекшаяся по лицу и полу кровь не двигалась, отражая, как лужа, соседний стул; рана над переносицей слегка припухла. Гез умер не позже получаса, может быть - часа назад. Большая комната имела неубранный вид. На полу блестели револьверные гильзы Диван с валяющимися на нем газетами, пустые бутылки по углам, стаканы и недопитая бутылка на столе, среди сигар, галстуков и перчаток; у двери - темный старинный шкал, в бок которому упиралась железная" койка с касте" наброшенным одеялом, - вот асе, что я успел рассмотреть, оглянувшись несколько раз. За головой Геза лежал револьвер. В задней стене, за столом, было раскрытое окно
   Дверь, стукнувшись о шкап, отскочила, начав медленно закрываться сама. Бутлер, заметив это, распахнул ее настежь и укрепил.
   - Мы не должны закрываться, - резонно заметил он. - Ну что же, следует идти звать, объявить, что капитан Гез убит, - убит или застрелился. Он мертв.
   Ни он, ни я не успели выйти. С двух сторон коридора раздался шум; справа кто-то бежал, слева торопливо шли несколько человек. Бежавший справа, дородный мужчина с двойным подбородком и угрюмым лицом, заглянул в дверь; его лицо дико скакнуло, и он - пробежал мимо, махая рукой к себе, почти тотчас он вернулся и вошел первым. Благоразумие требовало не проявлять суетливости, поэтому я остался, как стоял, у стола. Бутлер, походив, сел, он был сурово бледен и нервно потирал руки. Потом он встал снова.
   Первым, как я упомянул, вбежал дородный человек. Он растерялся. Затем, среди разом нахлынувшей толпы, - человек пятнадцати, - появилась молодая женщине или девушка в светлом полосатом костюме и шляпе с цветами. Она была тесно окружена и внимательно, осторожно спокойна. Я заставил себя узнать ее. Это была Биче Сениэль, сказавшая, едва вошла и заметила, что я тут: "Эти люди мне неизвестны".
   Я понял. Должно быть, это понял и Бутлер, видевший у Геза ее совершенно схожий портрет, так как испуганно взглянул на меня. Итак, поразившись, мы продолжали ее не знать. Она этого хотела, стало быть, имела к тому причины. Пока, среди шума и восклицаний, которыми еще более ужасали себя все эти ворвавшиеся и содрогнувшиеся люди, я спросил Биче взглядом. "Нет", - сказали ее ясные, строго покойные глаза, и я понял, что мой вопрос просто нелеп.
   В то время как набившаяся толпа женщин и мужчин, часть которых стояла у двери, хором восклицала вокруг трупа, - Биче, отбросив с дивана газеты, села и слегка, стесненно вздохнула. Она держалась прямо и замкнуто. Она постукивала пальцами о ручку дивана, потом, с выражением осторожно переходящей грязную улицу, взглянула на Геза и, поморщась, отвела взгляд.
   - Мы задержали ее, когда она сходила по лестнице, - объявил высокий человек в жилете, без шляпы, с худым, жадным лицом. Он толкнул красную от страха жену. - Вот то же скажет жена. Эй, хозяин! Гарден! Мы оба задержали ее на лестнице!
   - А вы кто такой? - осведомился Гарден, оглядывая меня. Это был дородный человек, вбежавший первым.
   Женщина, встретившая нас в коридоре, все еще была со щеткой. Она выступила и показала на Бутлера, потом на меня.
...
Страницы: [0] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]  [8] [9] [10] [11]

Обратная связь Главная страница

Copyright © 2010.
ЗАО АСУ-Импульс.

Пишите нам по адресу : info@e-kniga.ru